Собор, почти стал церковной столицей
Как мечта Елизаветы Петровны стала собором, но не стала столицей
Петербург не жалеет на храмы: золотые купола, мрамор, колонны — сколько угодно. Но если ты ищешь красоту, которая не кричит, а дышит — тебе в Смольный.
Белый с голубым, лёгкий как мороженое в июне, он стоит чуть в стороне от туристических толп. И именно поэтому — особенно.
XVIII век. Императрица Елизавета Петровна решает уйти в монастырь. Ну как решает — подумывает. На всякий случай велит построить грандиозный женский монастырь. С центром. С сердцем. С символом. Собор.
Архитектора зовут не кого-нибудь, а самого Бартоломео Растрелли. Автор Зимнего дворца, Екатерининского дворца, царского пафоса и барочной легкости. И он рисует Смольный.
Грандиозный план: пять куполов, золото, лепнина, колокольни, ансамбль монастыря, административные корпуса, иконостас с высотой с пятиэтажку.
XVIII век. Императрица Елизавета Петровна решает уйти в монастырь. Ну как решает — подумывает. На всякий случай велит построить грандиозный женский монастырь. С центром. С сердцем. С символом. Собор.
Архитектора зовут не кого-нибудь, а самого Бартоломео Растрелли. Автор Зимнего дворца, Екатерининского дворца, царского пафоса и барочной легкости. И он рисует Смольный.
Грандиозный план: пять куполов, золото, лепнина, колокольни, ансамбль монастыря, административные корпуса, иконостас с высотой с пятиэтажку.
1748 год — начало стройки. А дальше: смерть Елизаветы, заморозка проекта, смена вкусов и политик. В итоге:
- Растрелли так и не увидел собор законченным.
- Вместо пяти куполов — один.
- Вместо золотых россыпей — светлая строгость внутри.
- Освятили только в 1835 году. Без пафоса. Сдержанно.
Что смотреть
снаружи — как в сказке, внутри — как в философии
Фасад: бело-голубой барочный сон
Смольный словно нарисован. Цвета — как на фарфоровой чашке. В солнечную погоду — сияет, в пасмурную — светится изнутри. Идеальное сочетание с северным небом. Каждая башенка, каждая колонна продумана до миллиметра. Нет ничего случайного. Всё — отточенная красота.
Стилистику называют «елизаветинским барокко» — легкая, почти воздушная архитектура с деталями, как из кружева. Растрелли делал здания не для величия, а для удовольствия.
Стилистику называют «елизаветинским барокко» — легкая, почти воздушная архитектура с деталями, как из кружева. Растрелли делал здания не для величия, а для удовольствия.
Интерьер: неожиданная простота
Ожидаешь золота и мозаик, а видишь белые стены, свет, воздух. Это не бедность — это уважение к пространству. А еще — отличная акустика.
Даже если ты не религиозен, там хочется замолчать. Просто стоять. Просто быть. Там много воздуха. И тишины.
Раньше здесь собирались верующие, потом — зрители. И сегодня пространство продолжает жить, как будто не определилось до конца: храм это, концертный зал или просто место, где хорошо.
Даже если ты не религиозен, там хочется замолчать. Просто стоять. Просто быть. Там много воздуха. И тишины.
Раньше здесь собирались верующие, потом — зрители. И сегодня пространство продолжает жить, как будто не определилось до конца: храм это, концертный зал или просто место, где хорошо.
Иконостас и детали
Часть иконостаса — оригинал XIX века. Остальное — реставрации, но бережные. Обрати внимание на лепнину — это Растрелли. Даже в деталях он выдаёт барочную нежность. Иконы — не музейные реликвии, а «живые»: их пишут современные художники, по канонам, но с душой. А внизу иконостаса — крошечные элементы, которые туристы почти не замечают: птички, цветы, виноградные лозы. Почти пасхальные яйца от архитекторов.
Монастырский ансамбль
Рядом — здания бывшего монастыря. Сейчас там учатся, работают, живут. Всё очень по-питерски: среди барокко — будни.
В корпусах когда-то предполагалась жизнь монахинь, учебные классы, больничка, библиотека. Почти город внутри города.
Сегодня здесь — Смольный институт, университет, офисы. Контраст времен ощущается кожей. И от этого ещё интереснее.
В корпусах когда-то предполагалась жизнь монахинь, учебные классы, больничка, библиотека. Почти город внутри города.
Сегодня здесь — Смольный институт, университет, офисы. Контраст времен ощущается кожей. И от этого ещё интереснее.
Поднимаемся выше: панорама с колокольни
Если есть силы и желание — поднимись на колокольню. Высота — около 63 метров. Лестница винтовая, иногда скрипит, но это часть удовольствия.
Наверху — один из лучших видов на центр Петербурга:
Наверху — один из лучших видов на центр Петербурга:
- Нева и мосты,
- Таврический сад,
- Купола других храмов,
- Смольный институт — еще один символ эпохи,
- Вид на восточную сторону города, где редко ступает нога туриста.
И фото получаются лучше: без голов других туристов, без суеты, с мягким светом. А иногда — с чайками на фоне горизонта. Бесплатный фотошоп от природы.
Чтобы потом удивить собеседника:
-
Смольный собор — проект, который передумал быть главным. Изначально хотели сделать чуть ли не церковную столицу, но в итоге вышла архитектурная поэма на тему «красота без амбиций». - Растрелли не дожил до финала. Его идеи адаптировали, а где-то и упростили. Но барочная душа осталась.
- В советское время — склад и концертный зал. Классика жанра. Но акустика там — улёт. Сегодня тут играют орган и классику. Рекомендуем — мурашки гарантированы.
- На колокольню пускают не всегда. Есть расписание, и билеты лучше брать заранее. Но оно того стоит — это одна из немногих обзорных точек, где тебя не гонят через 10 минут.
- Имя «Смольный» происходит от «смолы». Тут раньше был Смоляной двор — готовили материалы для кораблей. Так что собор стоит на месте, где когда-то варили настоящую корабельную жижу.
- В подвалах собора хранили коллекции Эрмитажа. В годы блокады. Чтобы спасти от бомб и холода. Архитектура — это не только стены, но и укрытие для искусства.
- Фасад собора в пасмурную погоду кажется подсвеченным изнутри. Настоящий петербургский фокус. И всё это — без единой лампы.
Зачем идти в Смольный
- Чтобы увидеть Растрелли в другом свете — не парадном, а почти интимном.
- Чтобы отдохнуть от толп и золотого блеска.
- Чтобы поймать свет, который не объяснишь — только почувствуешь.
- Чтобы сделать фото без фильтров, которые потом пересматривают с фразой «Вот это было красиво».
- Чтобы услышать, как звучит пустота. И понять, что в ней — тоже музыка.
- Чтобы почувствовать, как архитектура разговаривает. Мягко, но навсегда.
- Чтобы стать частью истории, которая не кричит, но остаётся.
- Чтобы постоять на колокольне и подумать: «А ведь могло быть совсем иначе» — и это почувствовать не в голове, а в животе.
Экскурсия туда — не про «галочку». Это про тишину, свет, и как красиво может быть даже то, что не стало «главным».
В «Ките» мы ведем в Смольный не как в «один из храмов», а как в место, где архитектура — это честность. Красота — без лишнего золота. И история, которая напоминает: иногда недоделанное — самое настоящее.
“
P. S. После экскурсии обязательно зайди в сквер за собором. Там растут липы и сирень. Весной — аромат такой, что забываешь, в каком веке живёшь. А летом там просто тихо. И это редкость для Петербурга. Прямо находка.
А если повезёт — услышишь репетицию органного концерта. Стоишь в сквере, над головой поет птица, а из открытого окна собора доносится Бах. И всё. Можно никуда больше не идти.
А если повезёт — услышишь репетицию органного концерта. Стоишь в сквере, над головой поет птица, а из открытого окна собора доносится Бах. И всё. Можно никуда больше не идти.
А ещё
Собрали для вас статьи. Листайте, читайте, сохраняйте — и пусть у вас всегда будет Петербург под рукой.